Ему всегда ужасно не нравилась эта дурацкая человеческая примета, по которой кот первым должен был переступить порог нового дома…
Тяжёлая деревянная дверь скрипнула и с грохотом вернулась в ячейку дверного косяка.
- Мяу! – возмущённо поджав хвост, чёрный крутанулся на месте, оглядываясь на атрибут истинного дома с привидениями. «Ну, вот ещё чего не хватало» - взгрустнулось ему:
«куда они меня закинули?»«куда они меня закинули?».
В комнате было почти темно, но это – наименьшее зло для кошачьих глаз. Фыркнув, зверь начал осматривать помещение: четыре стены, потолок, пол, укрытый мягким, глубоким ковром… довольно высоко, выше, чем в городах, и довольно просторно, но не слишком – ровно столько, сколько можно согреть огнём в камине. Том самом камине у стены слева: большой чёрной дыре в красной кирпичной кладке, огороженной чёрной металлической оградкой изогнутой в форме двух сражающихся друг с другом оленей. Как раз в такие камины вскакивают камикадзе-Санта-Клаусы из американских фильмов? А тут его «Упс!» и уже встречают олени. Кот фыркнул хитро и мысленно согласился с теми юмористами, которые устраивали сюрприз Новогоднему и Рождественскому «Чуду в шапке» - нечего камины ломать, когда можно в дверь постучать.
Стены комнаты тоже были странными для обычного городского, домашнего кота: словно поленья навалили друг на друга, никаких вам грунтовок и плинтусов. На стенах картины: большие и маленькие. Два огромных окна углом, в деревянных рамах, с широкими подоконниками. Снежный быстро пробежал по комнате и одним точным прыжком оказался на одном из них. Отмахнувшись лапой от бордового тюля, он выглянул в темноту… да, чутьё его не подвело: ни дорог вам, ни машин, ни людей… одноэтажка, точнее, - дом. И всё бы «тьфу!», но кругом – один только снег, да лес. Поёжившись, зверь прислушался: не воют ли уже волки по его душу, но было тихо, и только иногда звонко хрустел снег, падая с крыши в сугроб.
«Садисты, бросить меня решили, избавиться!» - думалось коту, когда он начал оценивать шансы на выживание. Если не считать непривычные стены, комната была обставлена вполне прилично. Слева от камина, подальше от двери и до самого окна стоял длинный, из чёрной кожи, угловой диван. На диване, в тон тюлю, лежали бордовые подушечки из какой-то воздушной ткани. «Мечта вурдалака», - мрачно описал про себя кот увиденную композицию. Вдоль стен и у камина стояло ещё несколько таких же кожаных кресел: почти двухместных, с массивными подлокотниками и мягкими спинками. Ещё почти десяток подушек побольше – на полу у металлической оградки.
С другой стороны от камина, на каком-то расстоянии от него, - небольшой книжный шкаф и маленький круглый столик на резной деревянной ножке, обставленный тремя стульями. На столе – карты и шахматы – сочетание несочетаемого.
Самое же интересное начиналось напротив камина, под тем самым окном, на котором он восседал. Огромный прямоугольный стол был окружён тяжёлыми деревянными стульями: никакой скатерти, только тарелочки и бокалы блестят в темноте. Облизнувшись, кот начал мыть мордочку лапой.
«Если запустить сюда людей», - рассуждал он с гордостью одинокого хищника: «…они разожгут огонь в камине, зажгут свечи на столе и в том светильнике в виде солнца под потолком, наполнят тишину разговорами ни о чём, будут суетиться и сталкиваться под омелой, ворчать и ругаться, радоваться и смеяться, подставят тёплые колени, принесут еду. И тогда, так уж и быть, я снова перестану быть котом, который гуляет сам по себе…»